Икона из деисусного чина "Св. Варлаам Хутынский"
Материалы, техника: | Дерево, левкас, темпера |
Размер: | 130Х40 см |
Сохранность: | Раскрыта, укреплена, разновременные чинки, без современных вмешательств. |
Время: | Конец XVII в. |
Место: | Новгород (?) |
Цена: | Продана |
В его житии есть чудо о снеге. В начале 1190-х годов Варлаам пообещал новгородскому епископу Антонию, что приедет в июне на санях. И правда, в день их встречи выпал снег по пояс, а потом оказалось, что это спасло урожай: заморозок побил червей, угрожавших посевам. Кажется, на своих санях, прошедших по предсказанному им снегу, Варлаам въезжает прямо в северорусское подсознание. Ведь очень мало житий содержит эту драгоценную «белую метку», столь редкую в агиографических текстах, насыщенных образами по литературным калькам жаркого востока. Таинственная связь со снежной стихией — словно печать глубинной подлинности одного из могущественных духов-покровителей Северо-западных пределов Руси, чьё имя, одно из немногих, связало новгородскую и московскую святость впоследствии. Он представлен на Спасской башне Кремля — на Смоленском образе Христа — спасающим теперь не Новгород, а Москву, молящим Его о милости к осаждённой татарами столице. Он же потом оказался в числе избранных святых на барочной московской иконе «Всех скорбящих радость», тем самым обеспечив полноту своего количественного присутствия в иконографии уже Нового времени, легко перейдя ту границу, за которой навеки остались в забвении многие герои пантеонов феодальной Руси. Проникновение в Деисусный чин иконостаса — тоже сильный ход новгородского старца. Представители русского агиографического наследия вообще очень редкие гости в этом ряду. После включения всех обязательных персон общехристианского статуса там, во-первых, элементарно не оставалось места. Интересно, можно ли считать иконостас, отмеченный чиновым образом Варлаама, именно новгородским. Видится, что вполне, поскольку в других пределах наверняка нашлись бы более актуальные «духи местности». Сам же стиль живописи трудно соотнести с каким-то регионом. Смесь мастерства, самобытности и архаизма говорит лишь о северном происхождении в широком смысле. Письмо отличает талант и сила. Чуть согбенная фигура словно распирает почти полутораметровую доску, втиснута в неё, отчего кажется ещё громаднее. Широко расставленные глаза на мощном, как бы из красноватого гранита вытесанном лике, завораживают какой-то чуть ли не идольской властностью.