СКАЗКА 5
Чудо образа Великого Архиерея о дедовой главе
Чудо образа Великого Архиерея о дедовой главе
Жили-были старец-чернец и его внучка. Келья на горе, грядка под горой, озеро за грядкой. С озера внучка носила на грядку воду.
А озером любили чудотворные иконы ночевать во время перелётов. Опускались они на воду до рассвета. Потом летели дальше.
От того вода там была святая. На внучкиной грядке распускались с этой воды вместо цветов самородные складни. Утром раскроются - вечером закроются. Красиво на грядке: эмаль пестрит, золото пылает, шмели гудят. А присмотришься – не шмели это, а крупные серафимы. Дед и внучка складни собирали и в город носили на ярмарку, тем и жили.
А в чаще бродил монах-разбойник. И вот приметил он, что под вечер иногда стайка чудотворных икон за лес опускается. Решил он выследить эти иконы. Захотелось ему серебряный оклад с золочёным венцом раздобыть. Возомнил он венец оторвать, разогнуть, наушники сделать, на голову надеть и ангельское пение слушать.
Вот как-то раз глядит он – под вечер летят иконы. Побежал за ними монах-разбойник.
Вот как-то раз глядит он – под вечер летят иконы. Побежал за ними монах-разбойник.
Бежал-бежал и видит: опустились иконы над озером. Сняли с себя оклады и на корнях развесили. А сами на воду легли. Подкрался монах-разбойник и с одной иконы оклад утаил.
Увидел это старец и подступил к нему:
- Не на себя ли, изверг, ризу примеряешь? Грешной рожей да в Венец Божий?!
- Бог в ризе райской, ему серебряная ни к чему… Не в чекухе святость, а в духе! С иконы ризу снял - а с тебя и голову сниму!
И отрубил чернецу голову!
Увидел это старец и подступил к нему:
- Не на себя ли, изверг, ризу примеряешь? Грешной рожей да в Венец Божий?!
- Бог в ризе райской, ему серебряная ни к чему… Не в чекухе святость, а в духе! С иконы ризу снял - а с тебя и голову сниму!
И отрубил чернецу голову!
Иконы вспорхнули с воды, надели оклады и полетели прочь. Только одна икона – Великого Архиерея - своего оклада не нашла и осталась: плавает по озеру, из воды выйти не может…
А монах-разбойник унёс оклад в чащу. Снял венец, разогнул и сделал наушники. Только ангельского пения он не услышал. Наоборот, вовсе слух потерял. Оглох, как пень. А потом и вовсе в пень превратился.
А монах-разбойник унёс оклад в чащу. Снял венец, разогнул и сделал наушники. Только ангельского пения он не услышал. Наоборот, вовсе слух потерял. Оглох, как пень. А потом и вовсе в пень превратился.
Внучка в это время грибы на ужин собирала. Набрала, присела у озера, порезала грибы и промыла в озёрной воде. Глядь - а шляпки опять приросли к ножкам. Раньше от воды такого не было! Пригляделась внучка – в озере икона живёт! Она побежала дедушке рассказать. Смотрит – дедушка без головы лежит.
Она заплакала. Высыпала грибы из корзины и пошла дедушкину голову искать. Нашла, положила в корзину, вернулась… Увидела возле дедушки свои грибы и вспомнила про чудесную воду.
Она заплакала. Высыпала грибы из корзины и пошла дедушкину голову искать. Нашла, положила в корзину, вернулась… Увидела возле дедушки свои грибы и вспомнила про чудесную воду.
Поклонилась внучка образу Великого Архиерея, зачерпнула воды. Полила дедушку…Голова приросла! Дедушка говорит:
- Ну вот, я уже с головой, а икона всё без венца. Как бы и ей теперь навершье вернуть!
Внучка пошла в лес. Глядь – стоит пень в наушниках из венца.
Покропила она его водой из озера…
- Ну вот, я уже с головой, а икона всё без венца. Как бы и ей теперь навершье вернуть!
Внучка пошла в лес. Глядь – стоит пень в наушниках из венца.
Покропила она его водой из озера…
Пень опять монахом-разбойником стал. Раскаялся и сказал:
- Хотел услышать пенье,
Но стал за то как пень я.
И отдал внучке венец. И больше не разбойничал. Стал просто монахом.
А внучка вернула на оклад венец и повесила на веточку. Икона спорхнула и полетела в соседние деревни – чудотворить.
Но только вернулась потом. Так и прижилась на озере. Ни в какую церковь не перешла, ни в кирпичную, ни в золочёную. Дедушка построил ей водяную часовню, там она и плавала.
- Хотел услышать пенье,
Но стал за то как пень я.
И отдал внучке венец. И больше не разбойничал. Стал просто монахом.
А внучка вернула на оклад венец и повесила на веточку. Икона спорхнула и полетела в соседние деревни – чудотворить.
Но только вернулась потом. Так и прижилась на озере. Ни в какую церковь не перешла, ни в кирпичную, ни в золочёную. Дедушка построил ей водяную часовню, там она и плавала.
А вода на озере навсегда осталась чудесная: что покропишь, то и оживёт.
